ама иногда такая печальная!
А все из-за моей ноги: болит уже целый год. Уже год лежу я в кровати.
Один раз я даже слышал, как она говорила папе: "Знаешь, по-моему, Йёран никогда больше не сможет ходить". Ясное дело, она не думала, что я услышу эти слова.
И вот я целыми днями лежу в кровати, читаю, рисую или что-нибудь строю с помощью своего конструктора.
Когда начинает смеркаться, мама приходит и говорит:
— Зажжем лампу или тебе, как всегда, хочется посумерничать?
Я отвечаю, что хочу, как всегда, посумерничать, мама снова уходит на кухню, и вот тут-то и стучит в окошко господин Лильонкваст.
Господин Лильонкваст живет в Стране Сумерек, или, как она еще называется,— в Стране Между Светом и Тьмой. Каждый вечер сопровождаю я туда господина Лильонкваста, но мне никогда не забыть, как он взял меня с собой в первый раз.
Тем более что произошло это в тот самый день, когда мама сказала папе, что я никогда больше не смогу ходить.
Вот как все это случилось.
Смеркалось. В углах было совсем темно. Зажигать лампу мне не хотелось: ведь я только-только услышал, что мама сказала папе. Я лежал и думал: неужто я и вправду никогда больше не смогу ходить? Еще я думал про удочку, которую мне подарили на день рождения и которой мне никогда уж не придется удить рыбу. Пожалуй, я даже чуточку всплакнул...
Вдруг кто-то постучал в окно. Мы живем на четвертом этаже в доме на улице Карлбергсвеген. Потому-то я и удивился. Вот так штука! Кто бы это мог забраться на четвертый этаж и постучать в окно?
Ну, конечно же, это был господин Лильонкваст. Он и никто иной! Он прошел прямо через окно, хотя окно было закрыто!
Господин Лильонкваст — очень маленький человечек в клетчатом костюмчике и высоком черном цилиндре на голове. Сняв цилиндр, он поклонился. Я тоже поклонился, насколько это возможно, когда лежишь в кровати.
— Меня зовут Лильонкваст — что значит Букет Лилий,— представился человечек в цилиндре.— Я расхаживаю по наружным жестяным подоконникам и сморю, не найдутся ли в городе дети, которые захотят побывать в Стране Между Светом и Тьмой. Может, ты хочешь?
— Увы! Я не могу побывать нигде,— ответил я,— у меня болит нога.
Господин Лильонкваст подошел ко мне, взял за руку и сказал:
— Это не имеет ни малейшего значения. Ни малейшего значения в Стране Между Светом и Тьмой.
И мы вышли из комнаты прямо через окно, даже не отворив его.
Очутившись на подоконнике, мы огляделись по сторонам. Весь Стокгольм тонул в сумерках, мягких, совершенно голубых сумерках, а на улицах не видно было ни души.
— А теперь полетим,— сказал господин Лильонкваст.
И мы полетели!
Долетели до башни церкви Святой Клары.
— Я только перекинусь словечком с флюгерным петушком на колокольне,— сказал господин Лильонкваст.
Но петушка на флюгере не оказалось.
— Понимаешь, он тоже иногда в сумерки отправляется на прогулку,— объяснил господин Лильонкваст.— Облетает весь квартал, тоже смотрит, не найдется ли кто, кому очень нужно попасть в Страну Между Светом и Тьмой.
Летим дальше.
Приземлились в Крунубергском парке. А на деревьях там — красные и желтые карамельки.
— Ешь! — стал угощать меня господин Лильонкваст.
Я так и сделал. Никогда в жизни не ел я таких вкусных карамелек!
— Может, тебе хочется поводить трамвай? — спросил господин Лильонкваст.
— Я не умею водить трамвай,— ответил я.
— Это не имеет ни малейшего значения,— сказал господин Лильонкваст. — Ни малейшего значения в Стране Между Светом и Тьмой.
Мы прилетели на улицу Санкт-Эриксгатан и вошли в вагон трамвая с передней площадки. В трамвае людей не было, вернее, там не было обыкновенных людей, зато сидела тьма-тьмущая удивительных старичков и старушек.
— Они все из Страны Сумерек,— пояснил господин Лильонкваст.
Было в трамвае и несколько детей. Я узнал одну девочку. Когда я еще мог ходить, она училась в моей школе, классом младше меня. У нее, помнится, всегда было такое доброе лицо. Оно и сейчас было добрым.
— Эта девочка уже давно приходит к нам, в Страну Между Светом и Тьмой,— сказал господин Лильонкваст.
И я повел трамвай. Это оказалось совсем нетрудно. Он так мчался по рельсам, что только в ушах свистело. И мы нигде не останавливались, потому что никому не надо было выходить. Все просто катались, потому что это было весело.
Мы переехали мост, и тут трамвай спрыгнул с рельсов и... нырнул в воду.
— Ой, что будет! — воскликнул я.
— Это не имеет ни малейшего значения, — сказал господин Лильонкваст. — Ни малейшего значения в Стране Между Светом и Тьмой.
По воде трамвай ехал даже лучше, чем по суше. Мы причалили чуть ниже моста Норрбру, и трамвай снова выпрыгнул на берег. Людей в городе по-прежнему видно не было, и такими чудными казались и пустые улицы, и эти удивительные голубые сумерки!
Господин Лильонкваст и я вышли из трамвая у королевского дворца, а кто там потом повел этот трамвай дальше, я даже и не знаю.
— Не хочешь подняться наверх и поздороваться с королем? — спросил господин Лильонкваст.
— Ладно,— согласился я.
Я думал, что речь идет об обычном короле, но и король был необыкновенным.
Мы прошли через ворота замка и поднялись по лестнице в большой зал. Там на двух золотых тронах сидели король с королевой. На короле была золотая корона, на королеве — серебряная. А глаза их... Нет, никто не в силах описать их глаза! Когда король с королевой посмотрели на меня, мне показалось, будто огненно-ледяные мурашки забегали по моей спине.
Господин Лильонкваст низко поклонился и сказал:
— О король Страны Между Светом и Тьмой! О королева Страны Сумерек! Дозвольте мне представить вам Йёрана Петтерсона с улицы Карлбергсвеген!
Когда король заговорил со мной, казалось, будто загрохотал огромный водопад, так что я ничего и не запомнил из того, что он сказал.
Вокруг короля и королевы толпились придворные дамы и кавалеры. Они запели. Такой песни никто никогда в городе Стокгольме не пел, и когда я слушал эту песню, огненно-ледяные мурашки еще сильнее забегали по моей спине.
Кивнув головой, король произнес:
— Вот так поют в Стране Между Светом и Тьмой. Так поют в Стране Сумерек.
Через некоторое время мы с господином Лильонквастом вышли из дворца и встали внизу на мосту Норрбру.
— Теперь ты представлен ко двору,— торжественно объявил господин Лильонкваст, а потом добавил: — Теперь мы поедем в Скансен. Хочешь повести автобус?
— Не знаю, сумею ли,— ответил я.— Его ведь, я думаю, труднее водить, чем трамвай.
— Это не имеет ни малейшего значения,— вновь повторил господин Лильонкваст. — Ни малейшего значения в Стране Между Светом и Тьмой.
Миг — и перед нами уже стоит красный автобус. Я влезаю в него, сажусь за руль и нажимаю на педаль. Оказывается, я совершенно замечательно умею водить автобус и еду быстрее, чем ездил когда-либо кто-либо другой. Я нажимаю на гудок так, что кажется, будто мчится машина "скорой помощи".
Когда въезжаешь в ворота в Скансен, то немного в стороне, по левую руку, на холме возвышается усадьба Эльврусгорден. Это удивительно уютная старинная усадьба, где со всех сторон тянутся дома под одной крышей, а перед ними раскинуты приветливые зеленые лужайки. В стародавние времена эта усадьба находилась в провинции Хэрьедален.
Когда мы с господином Лильонквастом подъехали к усадьбе, то на крыльце, ведущем в сени, увидели — сидит девочка. Мы подошли и поздоровались.
— Здравствуй, Кристина,— сказал господин Лильонкваст.
На Кристине было чудное платье, каких теперь не увидишь.
— Почему на ней такое платье? — спросил я.
— Такие платья носили в Хэрьедалене в стародавние времена, когда Кристина еще жила в усадьбе Эльврусгорден,— ответил господин Лильонкваст.
— В стародавние времена? — переспросил я. — Разве теперь она здесь не живет?
— Только в сумерки,— ответил господин Лильонкваст. — Она тоже из народца Страны Сумерек.
В усадьбе слышались звуки музыки, и Кристина пригласила нас войти. В доме в открытом очаге горел огонь. Трое музыкантов играли на скрипках, а остальные — плясали.
— Что это за люди? — спросил я.
— Они все жили в Эльврусгордене в стародавние времена,— сказал господин Лильонкваст. — И теперь встречаются здесь в сумерки и веселятся.
А Кристина плясала со мной. Подумать только — я, оказывается, умею плясать! Это я-то, с моей больной ногой!
Наплясавшись, мы съели тьму-тьмущую всяких разных лакомств, которые стояли на столе. Хлеб, сыр и сыворотки, оленье жаркое — чего-чего там только не было! Все оказалось необыкновенно вкусным, да и я уже проголодался.
Мне очень хотелось получше осмотреть музей, и мы с господином Лильонквастом пошли дальше.
Как раз перед самой усадьбой бродил лось.
— Что случилось? — спросил я. — Он вырвался на волю?
— В Стране Между Светом и Тьмой все лоси свободны — сказал господин Лильонкваст. — Ни один лось не живет взаперти в Стране Сумерек.
— И это не имеет ни малейшего значения,— добавил лось.
А я ни капельки не удивился, что он умеет, говорить.
В кафе у "Высокого Чердака", где мы с мамой и папой иногда по воскресеньям, когда у меня еще не болела нога, пили кофе, появились вразвалочку два забавных маленьких медвежонка.
Медвежата уселись за стол и громко закричали, что хотят лимонаду. И тут прямо по воздуху промчалась огромная бутылка лимонада и приземлилась под носом у медвежат. И они принялись по очереди пить из бутылки. А потом один медвежонок взял да и плеснул лимонадом в другого медвежонка. И хотя тот весь промок, но только рассмеялся и сказал:
— Это не имеет ни малейшего значения. Абсолютно ни малейшего значения в Стране Между Светом и Тьмой.
Мы долго бродили с господином Лильонквастом и глазели на разных зверей, которые разгуливали здесь повсюду, где им вздумается. Людей по-прежнему видно не было, я имею в виду обыкновенных людей.
Под конец господин Лильонкваст спросил, не хочу ли я посмотреть, как он живет.
— Конечно, хочу, спасибо,— ответил я.
— Тогда полетим на Мыс Блокудден.
Так мы и сделали.
Там, в отдалении от других домов, стоял маленький-премаленький, выкрашенный в желтый цвет домик, окруженный изгородью из сирени. С дороги домик было совсем не видать. И узкая дорожка спускалась от веранды домика вниз к озеру. А там на берегу был причал, у причала стояла лодка. Весь дом, и лодка, и все вокруг было, ясное дело, гораздо меньше обычных домов и лодок. Потому что сам-то господин Лильонкваст был ведь маленький человечек. Только теперь я заметил, что и сам я стал таким же маленьким.
— Какой уютный маленький домик! — сказал я. — А как он называется?
— Этот домик называется Вилла Лильонру, что значит — Отдых Лилий,— ответил господин Лильонкваст.
В саду благоухала сирень, светило солнце, волны плескались о берег, а на причале лежала удочка.
Да-да, солнце светило! Не правда ли, как удивительно?!
Я выглянул из-за сиреневой изгороди и увидел, что за нею по-прежнему были все те же голубые сумерки.
— Солнце всегда светит над Виллой Лильонру,— объяснил господин Лильонкваст. — И всегда цветет сирень. И окуни постоянно клюют у причала. Хочешь — приходи сюда удить рыбу!
— В следующий раз поудишь,— обещал господин Лильонкваст. — А сейчас сумерки подходят к концу. Нам пора лететь к тебе домой на улицу Карлбергсвеген.
Так мы и сделали.
Мы пролетели над дубами парка Юргорден, над сверкающими водами залива Юргордсбруннсвикен, а потом оказались высоко над городом, где во всех домах уже начали зажигаться огни. Я и не думал, что на свете может быть что-либо более прекрасное, чем наш город, который лежал вниз.
Под нашей улицей Карлбергсвеген строят туннель. Папа иногда подносил меня к окну, чтобы я взглянул на большие грейферные ковши, которые черпают камни и гравий из глубочайших недр земли.
— Хочешь зачерпнуть ковшом немного гравия? — спросил господин Лильонкваст, когда мы повернули ко мне на улицу Карлбергсвеген.
— Мне кажется, я не справлюсь с этой машиной,— сказал я.
— Ты же знаешь, это не имеет ни малейшего значения. Ни малейшего значения в Стране Между Светом и Тьмой.
И я, разумеется, смог справиться с подъемным краном. И это было легко. Я черпал один большой ковш гравия за другим и нагружал им грузовик, стоявший рядом. До чего ж было весело!
Тут я увидел несколько маленьких красноглазых старичков, выглядывавших из пещеры, расположенной глубоко-глубоко внизу, где должна была проходить линия метро.
— Это — Подземные Жители,— объяснил господин Лильонкваст. — Они тоже из народца Страны Сумерек. У них внизу большие просторные залы, сверкающие золотом и бриллиантами. В следующий раз мы сходим туда.
— Подумать только! А что если линия метро ворвется прямо в их залы? — спросил я.
— Это не имеет ни малейшего значения,— сказал господин Лильонкваст. — Не имеет ни малейшего значения в Стране Между Светом и Тьмой. Когда это нужно. Подземные Жители могут передвигать свои залы в любую сторону.
Затем мы пролетели прямо через закрытые окна нашей квартиры, и я шлепнулся в свою кровать.
— Встретимся завтра... В сумерки... — пообещал господин Лильонкваст.
И исчез.
И в ту же самую минуту вошла мама и зажгла лампу.
Так было в самый первый раз, когда я встретил господина Лильонкваста.
С тех пор он прилетает ко мне каждый вечер и берет меня с собой в Страну Между Светом и Тьмой. И не имеет ни малейшего значения, что у меня больная нога, ведь в Стране Между Светом и Тьмой можно летать!